«Если Лариса Триленко мертвецкой бледностью тела, пепельностью волос, бездонной прозрачностью глаз и плавной замедленностью движений походила на русалку, выплывшую из старинных немецких баллад, то Ирина явно вылетела на метле из жутковатых офортов Гойи. Черноволосая, тощая, с узкими темными глазами, слегка скошенными к носу. Та же щемящая тоска во взоре, временной ступор, провал в никуда. От этого взгляда становилось не по себе. И так же, как Ларису Триленко, одиночество сопровождало ее, ибо многие Ирины старательно сторонились, будучи убеждены, что она – ведьма.
Насколько мне было известно, Ира Янушевская происходила из старинного польского рода, окончила факультет истории искусств Академии художеств имени И.Е. Репина и зарабатывала себе на хлеб насущный экскурсоводкой в Эрмитаже. Там я и «подцепил» преоригинальнейшую модель для своих картин. «Черная ведьма» обожала старину, мебель, стекло, керамику, живопись и гравюры. Была начитана, любила поэзию, собирала открытки с работ любимых ею мастеров. Была составительницей замечательного сборника поэтов, писавших о Петербурге.
Надо отметить, что натурщицей она была превосходной и самоотверженной. В февральские и мартовские морозы, она, покрытая мурашками от холода, мужественно и безропотно стояла обнаженной, позируя мне в нетопленной мастерской, и на мои вопросы, не замерзла ли она и не пора ли ей одеться и бежать домой отогреваться, она лишь мотала отрицательно головой. <…>»

Михаил Шемякин (цитата из книги «Круг Шемякина», 2014)